Поучительная история о том, как «возвращение в детство» обернулось для молодого скульптора блестящей творческой идеей и подтвердило правоту философов и великих педагогов: творчество подобно детской игре. Оно так же спонтанно, простодушно, вдохновенно.
«Я собака, я лаю, скулю, если потерял след.
Когда я был взрослым, я говорил басом и не мог уже
ни лаять, ни кричать петухом, ни кудахтать, как курица.
Теперь ко мне снова вернулся звонкий детский голос – я лаю, как прежде.»
Януш Корчак «Когда я снова стану маленьким»
Нашего героя зовут Виталий Датченко. Он в 2016 году, после окончания Донского университета, окончил Санкт-Петербургскую Художественно-промышленную академию имени барона Штиглица, факультет «Монументально-декоративного искусства», много работает, с недавнего времени член Союза художников.
Я решил поставить себя на место ребенка
«Когда я еще учился в Академии, мы получили задание сделать проект для детской площадки. Я подумал и решил поставить себя на место ребенка. Вспомнить: а что меня как ребенка радовало. Но я зашел немного с другого бока: вспоминал, не что меня радовало на детских площадках, а что радовало вообще в предметах.
А у меня с раннего детства была любимая игрушка. Это конструктор. Всякие конструкторы! Помню, в детском саду был конструктор из пластиковых элементов: буква «П» расплющенная, крестовина. Простые элементы. Их можно было как-то собирать. И для меня детский сад был местом, куда надо поскорее идти – и играть. И дома были всякие конструкторы. Я и скульптурой занялся потому, что для скульптора любой элемент скульптуры становится элементом конструктора: все можно сделать частью общего».
«Ну вот, я и подумал, что нужно сделать вещь, которая меня будет радовать, как ребенка. А слон и детская площадка ... Это как-то внезапно получилось. Я рисовал-рисовал... И вдруг буковками нарисовал его, моего слона. И всё! Остальное было делом техники. Сначала были эскизы из пластилина. Потом сделал небольшую модель из пенобетона. Я сдал работу, потом выпустился из Академии».
Как прекратить игру, если еще не знаешь, чем она закончится?
После окончания Виталием Академии в Петербурге должен был состояться очередной фестиваль «Лаборатория скульптуры». Он традиционно проводится в музее-мастерской Аникушина в Вяземском сквере, это филиал Санкт-Петербургского музея городской скульптуры. Место классное, они приглашают молодых художников, скульпторов, предлагают им представить свои работы. И Виталий подумал о своем СЛОНЕ: почему бы его не представить, только сделать больше?
«Да и попробовать новый материал. Тогда я еще с фанерой не работал. Почему бы и не фанера? И так я стал экспериментировать в рамках «Лаборатории скульптуры», все сам построил, сам сделал. А в целом я теперь его рассматриваю как универсальную штуку – и как домашнюю игрушку, которую можно разбирать и собирать, и как крупную вещь для детских площадок или парков – целое пространство для беготни и прыганья. Тогда дети могут забираться вовнутрь букв. Например, «О» – это окно.
Работа шла классически. Сначала делается рабочая модель. В данном случае это была пенобетонная модель. Я внес небольшие изменения, но в целом просто увеличил в масштабе, исходя из конструктивных особенностей модели большого размера. Потом рассчитал, сколько понадобится фанеры. Какой толщины должны бить фанерные пластины и какого размера промежутки между слоями. А дальше уже размечал, обводил – и лобзиком вырезал, потом отшлифовывал, собирал, смотрел... Абсолютно все делал сам».
«Сейчас я думаю: можно было – и это было бы гораздо проще, – сделать все в графическом редакторе. Просто потом заказывается нарезка, и все аккуратно вырезается.
Но я как-то об этом не подумал. И я все терпеливо лобзиком вырезал, потом болгаркой вышлифовывал, подводил... Зато в этом и кроется моя любовь к нему: я каждую деталь выточил, потом подогнал. Я так радовался этой работе!»
«Наверное, если бы мне все это на станке вырезали, у меня и отношение было бы другое. Мне он поэтому и дорог, что его придумал я-ребенок. Да и просто он получился душевным. Он... умильный, если такое слово применимо. Я его берегу».
Почему бы и не фанера? Ведь с ней можно играть
«Фанера дает конструктивную плоскостность. И с ней уже можно играть. Плоскость и плоскость могут уже сформировать объем. Если проволока «рисует» объем, но фанерой можно объем создавать, компонуя плоскости. Способ не какой-то новый, когда слоями плоскости, соединяемыми с промежутками, формируется объем, но мне показалось интересным его попробовать. Было интересно, как будет работать графика слоев. Мало того, что у самой фанеры есть структура слоев, у меня еще композиционно есть слои. И они дают графику».
«В целом о фанере: я не могу сказать, что я был разочарован или, наоборот, был как-то невероятно восхищен. В работе с ней мне было необходимо понять ее конструктивную функцию. Как с ней можно работать. Как она себя ведет, когда из нее формируешь объем. Возможен ли с ней диалог. Достижим ли комфорт. Да, мне было абсолютно комфортно работать с фанерой. С ней легко конструировать. Сравнительно недавно я открыл для себя что-то новое, помимо конструктивного удобства работы с фанерой. Есть тонкие фанеры, причем гибкие. Вот с ними мне было бы очень интересно поработать. Я еще не пробовал, но видел, как работают другие. Хочется испробовать конструкции, когда фанера используется по кривым траекториям: есть каркас, и на него крепится фанерное полотно. И тогда фанера может быть уже окончательной поверхностью. Другими словами, мне надо еще многое узнать о фанере».
Мастер чувств
«Еще у меня был проект в рамках выставки «Перевод с Чуковского». По мотивам произведений Корнея Ивановича. Тогда я придумал и сделал крокодила, «который солнце проглотил». Из фанеры, бруса и оргалита. Это была такая здоровенная интерактивная игрушка на колесах. Элемент интерактивности в скульптуре для меня интересен и важен, я к нему частенько прибегаю. У крокодила двигались голова, хвост, а сам он из себя представлял кучу домиков, как бы скомпонованных на островке. Метафора города. В домиках были окошки и внутри светодиоды. Силуэтно: лежит крокодил. А идея такая: выключить внешний свет – и наступает ночь, а в домиках зажигаются огоньки... У меня крокодил добрый. Я его подарил музею Аникушина».
Текст: Нина Чугунова
Фото: Евгений Стецко
